-
25.02.2016 10:13
Опубликованный не так давно рейтинг негосударственных вузов России оставил много вопросов и, в общем, смазал и так не вполне четкую картину дня.
В мире сегодня превалирует частный сектор высшей школы, но у нас совсем другая история. В то время, как гарварды «блаженствуют на свете», отечественные негосударственные вузы все чаще закрываются под гнетом обстоятельств.
Что происходит сегодня в этом образовательном секторе? В гостях у редакции ректор Южно-Уральского института управления и экономики, доктор исторических наук Анатолий Молодчик и первый проректор ЮУИУиЭ, федеральный эксперт Рособрнадзора, доктор исторических наук, профессор Сергей Ткачев.
С.Т. В Англии вы не найдете государственных вузов. Пресловутый Кембридж, который входит в первую десятку вузов мира, — частное учебное заведение.
А наши замечательные высокооплачиваемые вузы не могут войти в сотню, несмотря на то, что правительство выделяет для этой цели огромные деньги. Ну не получается. Хотя деньги истратить получается. Частное образование просто должно настроиться на вызов времени.
Тем более, что частное оно только по форме. Вместе с тем нужно получить государственную лицензию, работать по госстандартам, проходить процедуру государственной аккредитации. Выходит, выполняется задача государства, но оно в это ни копейки не вкладывает.
А.М. Можно говорить о системном кризисе образования. Причем не только российского. Потому что на сегодняшний день настолько изменились подходы и методы коммуникации, способы поиска и распространения информации, способы и методы обучения, что образование во всем мире переживает некий кризис.
В России, к сожалению, очень велика доля государственного управления. Есть такое понятие «чрезмерное государственное регулирование». Вот с этой проблемой мы сейчас и сталкиваемся. Попытка создать детальные правила игры, начиная с дошкольных образовательных учреждений и заканчивая высшим профессиональным образованием, как раз и тормозит развитие самой системы образования.
Оно инертно само по себе по форме, потому что между входом в образовательную среду и выходом из нее априори проходит несколько лет. А у нас процедуры лицензирования и аккредитации удлиняют срок образовательной программы, и мы не имеем возможности мобильно реагировать на изменяющуюся ситуацию, потому что существуют федеральные госстандарты и государственные требования к организации образовательного процесса.
— Есть случаи закрытия частных вузов в нашем регионе?
С.Т. В Челябинской области не закрылся пока не один. Хотя есть вузы, попавшие в сложную ситуацию. Они продолжают некое полумертвое существование, потому что процедура закрытия занимает до двух лет, а то и больше. В целом же в России есть такая тенденции.
К примеру, учредители первого частного краснодарского вуза сами его закрыли, потому что условия работы оказались слишком сложны. Они нашли новую нишу — создали гимназию с хорошими материальными условиями и лучшими учителями. Дети активно к ним идут. Таким образом, старый опыт наслоился на новые возможности.
В Дагестане закрыли около 30 частных вузов и филиалов. Но там особая ситуация. В Дагестане для многих частный вуз — это не только контора по выдаче за деньги бумажек под название «диплом». Дело еще и в некой традиции. Если имеешь значок «ректор вуза» — значит ты уважаемый человек. Даже если в этом вузе учатся три студента.
Там было много высших учебных заведений, которые создавались исключительно ради имиджа. Так что закрытие закономерно: одна комната, три человека и больше ничего. Ни образовательных программ, ни материального, ни кадрового обеспечения.
— Что способствует закрытию частных вузов? Неплатежеспособность?
С.Т. Условия существования связаны со многими обстоятельствами, в частности с экономической ситуацией.
Я много езжу по стране и точно знаю, что многие частные вузы сокращают численность студентов (ЮУрИУЭ, к слову, в этом смысле приятное исключение). За последние три-четыре года контингент уменьшился примерно в два раза. А это значит, что и приток средств существенно уменьшился, в то время как объем образовательных услуг меньше не стал.
Если в аудитории сидят не 25 человек, а 10, преподавателю все равно нужно платить и материально-технические издержки компенсировать. Налоговая масса растет, вуз платит больше за свет, за воду. Приезжает комиссия — надо предъявить компьютеры, электронно-библиотечную систему, электронные доски...
То есть требования очень серьезные. Они где-то справедливые, но возможности для их реализации найти непросто. И в этом месте происходит надлом. Причем не только частного образования. Между тем многие частные вузы, включая наш, в последние годы сделали впечатляющий рывок в плане создания материально-технической базы, кадрового и учебно-методического обеспечения. В этом направлении они зачастую превосходят государственные вузы
— Озвучен рейтинг частных вузов. Как относитесь к его результатам? Ваше учебное заведение, если не ошибаюсь, завершает список...
А.М. Министерство образования ежегодно проводит мониторинг эффективности. Хотя в этом случае слово «эффективность» не имеет никакого базового экономического значения, поскольку речь идет о неком рейтинге, который выстраивает Министерство образования по выбранным критериям.
Сравнивая вузы Российской Федерации, достаточно объективно на сегодняшний день отражают их состояние. И вот на межведомственной комиссии Ассоциации негосударственных вузов было поручено провести некие исследования для создания рейтинга частных вузов, хотя они участвуют и в общефедеральном рейтинге.
Мы не являемся членами Ассоциации негосударственных вузов России. Это некий добровольный союз, который получил задание 23 ноября, а уже 1 февраля опубликовали итоги рейтинга. Знаете, у меня даже сравнение родилось. Плохую курсовую за месяц-полтора можно написать. А вот хорошую, которая реально бы что-то значила как научная работа, — точно нет.
Провести рейтинговое исследование 168 вузов по серьезным показателям за такой срок просто нереально. Если были взяты показатели эффективности мониторинга Министерства образования, то это некое повторение. Если взяты показатели публичной информации, размещенной на сайтах образовательных учреждений, то некоторые моменты вызывают удивление.
В рейтинге три группы. Некий владикавказский вуз, который в мониторинге эффективности Минобра является неэффективным, в рейтинге частных вузов — в топе, на 17-м месте. Возникает вопрос: кто ректор? А ректор — член президиума Ассоциации негосударственных вузов.
С.Т. ...Или смотрим вторую группу, которая тоже считается эффективной. В ней приличное количество вузов неэффективны в общефедеральном конкурсе. Кто ректоры? И опять они в руководстве Ассоциации. Наш вуз в третьей группе, которая считается неэффективной. Ректор нашего вуза, напомню, не член Ассоциации...
А.М. Еще одно любопытное сравнение. В общероссийском мониторинге вузов, который проводится Минобром, семь показателей. Наш вуз выполняет шесть из них. Это очень хорошо. Есть вузы с пятью показателями, но в рейтинге частных вузов они во второй группе, а мы — в третьей. Мы не члены Ассоциации. Мы не платим деньги, а это обязательное условие членства.
— Вы не пробовали заявить протест?
А.М. Формально нет повода для этого, потому что нет информации. Просто выставили списки и сказали: «Это рейтинг».
А индивидуальные показатели каждого вуза я не могу сравнить, потому что они не опубликованы. То есть сравнить и оценить объективность не представляется возможным. Нам предлагают принять на веру то, что эти показатели объективны.
— Но оставим рейтинг на совести его создателей. Какова перспектива?
С.Т. Анатолий Викторович не первый год провозглашает мысль, которую мы хотим реализовать на практике. Мысль правильная при учете непростой экономической ситуации в регионе.
Дело в том, что частные вузы серьезно конкурируют и с государственными, и между собой. Битва идет за каждого студента. Мы переплачиваем огромные деньги для того, чтобы подготовить нормальную учебную группу, но если объединиться, проблем будет у всех гораздо меньше.
Федеральный вуз получает федеральное финансирование. Он должен его тратить по статьям, в то время как частный вуз из денег может делать деньги. Он может их эффективно использовать. Идея объединения витает давно. Весной прошлого года мы предложили ее другим частным вузам Челябинска.
— Насколько я понимаю, ответа не последовало? Что испугало ваших сегодняшних конкурентов?
А.М. Понятно желание быть независимым, самостоятельно управлять финансами и ресурсами, но это, в конце концов, создает, условно говоря, внутривидовую конкуренцию.
Хотя идея создания некой конфедерации, которая могла бы на уровне совета решать вопросы, в том числе и финансовые, а также регулирования взаимоотношений, назрела не только в целом в России, но и в Челябинске. Проблему нужно и при желании можно решать. Однако, к сожалению, пока на наше предложение реакции не последовало.
С. Т. У нас нет желания овладеть территориями и ресурсами. Вопрос решается очень легко. Собственность каждого из вузов частная или арендованная, и при объединении никто не может на нее претендовать. Финансовые проблемы тоже в принципе легко решаются — закрепить за каждым вузов определенные факультеты.
Объединение ресурсов позволит вводить новые программы, концентрировать кадры, вести научную деятельность. Кроме того, вырастет имидж. Есть разница: 10000 студентов учится в вузе или 2000? Общая идея частного образования позволит исключить дублирование специальностей. Когда объединяются ресурсы, увеличиваются силы.
А еще имеет место институт выживания, потому что никто не забыл, что центральными организациями поставлена задача ликвидировать 40 процентов государственных вузов и 80 процентов филиалов. Нужно увеличивать конкурентоспособность. Я не вижу кризиса частного образования, во-первых, я вижу его широкие возможности, во-вторых и в-третьих, — «возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Нужно объединяться, чтобы не исчезнуть. А такая опасность вполне реальна.
Люди хотят получать качественное образование вне зависимости от формы вуза. Если в Челябинске появится мощный частный объединенный вуз, многие задумаются, где учиться. Частные учебные заведения отличаются гибкостью. Они видят сферы, которые нужно закрывать кадрами. Недаром в частных гарвардах мощные научные школы. Почему им платят за это? Да потому что на выходе получают то, что ожидают — революционные изобретения.
Татьяна Строганова.
Фото автора.
Рисунок Юрия Прожоги.
mediazavod.ru
