Александр Выговский. Врач, ученый, дворянин

За скупыми строчками мемориальной доски на доме в центре Челябинска — яркая жизнь потомственного дворянина, прошедшего Соловки, благородные поступки, ежедневный труд, медицинские открытия и удивительные спасения людей.

Выдающегося врача-инфекциониста, основателя инфекционной службы на Южном Урале Александра Выговского тысячи людей вспоминают с благодарностью и восторгом. А восторгаться действительно было чем.

Он родился 11 ноября 1900 года в городе Алатырь Симбирской губернии в семье потомственных дворян. Детские и юношеские годы Алика прошли в Казани. Там окончил гимназию с серебряной медалью и поступил в знаменитый Казанский университет на медицинский факультет. Но не проучился и года — началась гражданская война. Его отец — белогвардейский офицер в отставке — естественно, встал под знамена Колчака. И 18-летний Саша пошел воевать. Отец служил в штабе, Александр — рядовым в знаменитом корпусе Каппеля, в конных частях. Вместе с Колчаком отступали под напором Красной Армии до Иркутска. После расстрела адмирала там и осела семья Выговских.

Александр восстановился в мединституте.

Тяжело было и учиться, и работать. Приходилось и себя содержать, и семье помогать. Но настоящие испытания были впереди. На пятом курсе по необоснованному обвинению Александра и его отца арестовали за контрреволюционную деятельность. На три долгих года студент попал на Соловки. В лагере его спасла врачебная специальность.

Работал в госпитале, где получил колоссальную практику. В 1928 году вышел из лагеря универсалом, умеющим все: лечить терапевтические и инфекционные заболевания, ассистировать на операциях. Отправился в Пермь, где жили друзья отца. Там сдал экзамены экстерном и получил диплом. В Перми же обвенчался со своей возлюбленной, приехавшей из Иркутска.

После лагеря во многие города ему была закрыта дорога. И вот однажды с супругой, работавшей окулистом, они прочитали объявление в газете: «В Челябинске требуются врачи». В 1928 году молодожены приехали в незнакомый уральский город. С одним чемоданчиком, на пустое место, ни знакомых, ни родственников... Здесь и прошла вся их дальнейшая жизнь.

В тридцатые годы ХХ века врачей в Челябинске было очень мало. Приходилось и в больнице работать, и в поликлинике вести прием, и на вызовы выезжать. Александр Выговский сразу прослыл толковым специалистом.

В 1936 году приказом его перевели в медсанчасть НКВД. По злой иронии судьбы бывший белогвардеец не только лечил партийных работников, но и был личным врачом первого секретаря Челябинского обкома ВКП(б) Кузьмы Рындина. Сопровождал его повсюду. Но в 1937 году Рындина расстреляли, и Александра Павловича уволили из медсанчасти. Тогда он и организовал первую в Челябинске инфекционную больницу — противобруцеллезную станцию.

Начало тридцатых ознаменовалось хронической эпидемией брюшного тифа. Александр Выговский проанализировал 1200 (!) случаев этого беспощадного заболевания (для сравнения: сейчас за год в области регистрируется около 10 случаев. — Авт.).

Смертей было много. В одной из монографий нашего героя описаны причины. Город разрастался, численность населения увеличивалась благодаря стройкам заводов. Масса сезонных рабочих. Канализация и водопровод практически отсутствовали. Антисанитария привела к эпидемии.

В 1935 году вместе с терапевтом Череваткиным Выговский описал первый случай бруцеллеза на Южном Урале. Оказалось, что в сельской местности им заражены многие. Причем стадия, как правило, запущенная, а больные — тяжелые. Когда организовали противобруцеллезную станцию, основатель службы на самолете вывозил из области многих больных и лечил их в Челябинске. Причем нередко небезуспешно. Сын Александра Павловича Олег Выговский, тоже инфекционист, до сих пор удивляется: «Как они спасали больных в те годы? Как удавалось это в отсутствие антибиотиков?».

И пошла молва: есть в Челябинске доктор Выговский — он всех вылечивает. И не было предела людской признательности. Однажды Александр Павлович прилетел в деревню для осмотра больных. Вдруг какая-то женщина говорит: «Доктор, я вас приглашаю поесть блины». Выговский удивился: с чего бы это? А вы, говорит, лечили моего мужа. Его в армию забрали. Так вот, уходя, он меня напутствовал: «Если этот доктор еще раз приедет, обязательно накорми его блинами».

Параллельно Александр Павлович занимался педагогической деятельностью. С конца 30-х годов преподавал в фельдшерском училище терапию. В 1942 году его забрали в армию, службу нес, работая в госпитале. И продолжал преподавать в Киевском мединституте, который эвакуировали в Челябинск. Выговский был ассистентом кафедры инфекционных болезней. Защитил кандидатскую диссертацию по бруцеллезу. До 49-го года работал доцентом кафедры терапии у знаменитого московского профессора Лукомского, присланного сюда «для усиления института».

Того самого Лукомского, который потом стал главным терапевтом Советского Союза и подписывал некролог Сталину. Истинная причина смерти вождя, безусловно, и Выговского интересовала. Однако профессор всегда отвечал кратко: «Не спрашивайте меня об этом...». Вероятно, было о чем молчать.

За время этого сотрудничества Александр Павлович защитил докторскую, опубликовал три монографии по бруцеллезу. Но в 1949 году вышло постановление, запрещающее совмещать военную и гражданскую службы. В демобилизации было отказано, и 22 года Выговский проработал врачом в 423-м гарнизоном госпитале, который был расквартирован в Челябинске и до сих пор здесь находится.

Был однажды у него тяжелейший больной с заражением крови. Таких и сейчас очень трудно спасать при наличии современных антибиотиков. А тогда их практически не было, но советского солдата, венгра по национальности Гати Выговскому каким-то чудом удалось вылечить. После демобилизации Гати уехал домой в Закарпатье и рассказал о своем спасении отцу. Русским он не владел, а потому попросил дочь от своего лица написать письмо в Челябинск: «Доктор, вы спасли моего сына! Я приглашаю Вас в гости. Не обижайте меня — приезжайте». Как же тепло встречала Александра Павловича эта большая венгерская семья!

В чем же секрет спасения больного с сепсисом в те годы? По всей вероятности, речь идет о каком-то особом врачебном таланте. Выговский умел так настроить пациента, что тот становился помощником врача, верил в выздоровление. Когда организм включает компенсаторные защитные силы, заболевание лечится лучше. И наоборот: когда человек не верит в исцеление и считает, что он обречен, — это верная гибель.

Пояснить феномен я попросила Олега Александровича Выговского.

— Вирус ведь живет по своим законам. Ему совершенно безразлично, верим мы в него или нет...

— Вирус — да. Но организм человека бывает сильнее многих законов. Я и сегодня говорю студентам: это вульгарное представление, дескать, попал микроб — и человек заболел. Мы очень часто заражаемся и редко заболеваем. Как правило, организм справляется с инфекцией, подавляет ее, и никакого инфекционного процесса не возникает. Но когда много попадает возбудителей и организм ослаблен, он не сопротивляется и развивается заболевание.

Александру Выговскому доводилось встречаться с Жуковым. Когда знаменитый маршал служил в Уральском военном округе, он приезжал под Челябинск на охоту. Сопровождать большого гостя посылали самого знающего врача госпиталя. Выговский сидел с Жуковым за одним столом, общались, выпивали. На охоте маршал выглядел странновато: видавший виды солдатский ватник, потрепанная шапка... Но ружье у него было потрясающее!

Сосланному на Урал легендарному полководцу из Симферополя прислали как-то в подарок ящик отборного муската. Александр Павлович любил вино, крепкие напитки не употреблял. В итоге он и попивал этот мускат. А когда предлагал Жукову, маршал был непреклонен: «Нет, я эту гадость не пью. Только водку!». Когда Жуков расспрашивал Выговского про семью, доктор не побоялся сказать: все предки были офицерами царской армии. На что маршал сдержанно заметил: «Это очень хорошо, что у вас династия военных».
О своем дворянстве Александр Выговский никогда не распространялся. У него была масса друзей, но ни на работе, ни в компаниях не козырял своим происхождением. Большевиков легендарный доктор так и не принял, даже работая в НКВД.

Почему его не арестовали второй раз в 37-м году? На этот счет в семье было две версии. Мать рассказывала Олегу Александровичу, что однажды ночью приходили чекисты и называли фамилию, очень похожую. Выговские сказали, что здесь такие не живут. И больше их не беспокоили. Может, уже выполнили план? Версия вторая. Он лечил не только работников НКВД, но их жен и детей. По сути, был семейным врачом. Возможно, жены упросили не трогать доктора?

Врачом он действительно был, что называется от Бога. Один частный случай даже стал поводом для газетной публикации. Во время поликлинического приема в кабинет Выговского вошла испуганная девочка и сказала: «У моей мамы плохо с сердцем. Она дома...». Врач вышел в коридор и обратился к очередникам: «Я должен человеку помочь. По возвращении приму всех, даже если время приема закончится». Никто не возражал. Уже через несколько минут высокий статный Выговский вместе с едва поспевающим за ним ребенком бежали через Алое поле спасать маму. Сделал инъекцию, выписал рецепт, все объяснил, вернулся в поликлинику и принял ожидавших пациентов. Спустя много лет повзрослевшая девочка с благодарностью рассказала о поразившем ее эпизоде на страницах газеты.

Своей жене Александр Павлович был предан всю жизнь. Познакомились на первом курсе в Иркутском мединституте. Учились в одной группе и собирались пожениться, но арест нарушил планы. Письма из лагеря отправлял возлюбленной регулярно. Даже фото однажды прислал с остроумной подписью «Милой Валеньке на добрую память. Длинный Алик в кругу сослуживцев». Эта фотография 1926 года памятна еще и подписями друзей по несчастью на обратной стороне. «Дорогому Александру Павловичу на память о совместной работе по тифизолятору. Прошу на свободе не забыть! Н.М Прокопчук». «Дорогой Александр Павлович! Свободна! Сегодня уезжаю домой! Но память о вас останется навсегда. Наталия». «На память о дружных, тихих и тоскливых днях, проведенных вместе на берегу Белого моря в стенах гостеприимного лазарета. Мамуна.»

Обвенчавшись, они жили вместе в любви и согласии почти 47 лет, пока не разлучила смерть. И ни одного случая ссоры! Александр балагур, человек жизнерадостный. Валентина сдержанная. Все считали ее строгой. Но на самом деле тоже была человеком добрым.

Студенты и солдаты-пациенты просто боготворили Выговского. В восторге от профессора были и студентки. Когда он вел их по городу на занятие в госпиталь, прохожие недоуменно поглядывали: что за гарем? После его кончины многие девушки признавались сыну Александра Павловича: «Мы все были влюблены в вашего папу!». Но... когда «все» — это не считается. Он никого не выделял и супруге никогда не давал поводов для ревности. Всегда оставался верен своему жизненному кредо — быть честным и порядочным. Причем не только в человеческом, но и во врачебном смысле.

Очковтирательства в работе и ложных посылов в науке не терпел.

Человеком он был разносторонним и увлеченным. Еще в юности в Казани играл в большой теннис. В Челябинске спортом уже не занимался, но болельщиком был заядлым.

— Помню, мальчишкой ходил вместе с отцом на стадион, когда играла команда «Дзержинец», — рассказывает Олег Александрович. — Потом хоккеем увлекся. По воскресеньям на открытом стадионе по три игры проходило в мороз. Болельщики — ЧТЗвские рабочие — грелись водкой. Самый актуальный вопрос: «Стаканчик есть?» И вот этот стаканчик гулял по трибунам. Когда приезжала команда ЦСКА, отец лечил хоккеистов. Лично был знаком со знаменитым тренером Тарасовым. Прекрасно знал Всеволода Боброва — лучшего хоккеиста всех времен в нашей стране. У меня до сих пор хранится его клюшка. Правда, Бобров не расписался. Не думали тогда, что важен будет автограф. Просто сказал отцу: «Вот — сыну передайте».

По ночам отец репортажи прямые с чемпионатов мира до глубокой ночи смотрел. Закалило дежурство в госпиталях, видимо. Кончится тайм — говорит, я пойду вздремну. Через 15 минут встает — смотрит продолжение. А уж когда я играл в баскетбол в студенческие годы, он ни одной игры не пропускал!

К нумизматике прикипел еще в детстве. Во время учебы в гимназии Александр собрал коллекцию иностранных монет. Когда уходили из Казани за Колчаком, вместе с нянечкой Алик зарыл в саду клад. Спустя много лет после революции побывал там, но найти не удалось. В 1944 году один из солдат в госпитале в знак благодарности подарил Выговскому монету. Довольно неказистую. Это послужило толчком к оживлению страсти к нумизматике. До конца жизни он был увлеченным коллекционером.

А еще очень любил лошадей, собак и... оперную музыку. Скопил более тысячи пластинок: Шаляпин, Собинов, Вертинский, оперы Пуччини, Верди, Чайковского. В конце двадцатых годов, когда только приехали с супругой в Челябинск, на чай к Выговским по вечерам друзья собирались целыми кампаниями и слушали классику.

Уже в пожилом возрасте незадолго до скоропостижной смерти Александр Выговский вдруг стал писать стихи. В семейном архиве помимо фамильного альбома белогвардейских дагерротипов хранится исписанная четверостишиями тетрадка. Этот неординарный человек и напоследок умудрился всех удивить — итоги жизни подвел поэтично. Оптимистично даже.

Ну и не надо сокрушаться.
Что неизбежно, то придет.
А песнь пришедший нам на смену,
Возможно, лучше пропоет.

Татьяна Строганова.

http://mediazavod.ru/articles/109540

Цитаты

Директор телерадиокомпании «ЮУрГУ-ТВ», продюсер документального фильма «Ректор» Сергей Гордиенко:
— Мне показалось, что Татьяна Строганова больше всего подходит на роль автора сценария. Она быстро освоила специфику телевизионной работы, сумела создать нужную атмосферу, наладить контакт с героем и со съемочной группой. В итоге мы получили документальные кадры такого качества, на которое и были нацелены. Степень достоверности достаточно высокая. А то, что Татьяна не считает себя телевизионным человеком, это даже хорошо. Это заставляет ее работать с большей отдачей…

http://stroganova.su/society/608-vektor-rektora-idem-vpered-i-vverkh.html

***

Из книги «Записки шестидесятника и пушкиниста» известного общественного деятеля Челябинска Юрия Доронина:

«…Огромное удовлетворение я получаю от общения с талантливыми журналистами Михаилом Фонотовым, Татьяной Строгановой и другими пишущими «профи». Их немного, но только они наполняют смыслами культурно-информационное пространство. Каждый состоявшийся журналист – это целый мир, уникальный сплав человеческой энергии, интеллекта, жизненного опыта, творчества, коммуникативных навыков и деловых качеств.

Среди челябинских журналистов я давно симпатизирую Татьяне Сергеевне Строгановой (Тимошенко), так как помимо перечисленных качеств ее еще отличают женское обаяние, сильный характер, огромная работоспособность и особое журналистское чутье при оценке людей и событий.

Татьяна Сергеевна является автором нескольких тысяч статей и интервью, лауреатом многих премий в области журналистики. А недавно ей была вручена высшая награда – «Золотое перо России»...

***

Генеральный директор агентства «Международный пресс-клуб Чумиков PR и консалтинг», председатель комитета по образованию и профессиональным конкурсам Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО), доктор политических наук, профессор Александр Чумиков:
— Татьяна, спасибо за интервью! И вообще… посмотрел Вашу «коллекцию» на личном ресурсе — очень достойно! Непременного продолжения творческого полета!
http://stroganova.su/society/554-aleksandr-chumikov-my-vse-podopytnye-kroliki.html

***

Виктор ВАЙНЕРМАН, член Союза российских писателей, заслуженный работник культуры России, профессор РАЕ:
— …Рассказ Татьяны Строгановой «Единственный на свете» мне захотелось выучить наизусть и читать вслух, специально собирая для этого школьников – и в литературном музее, и в школах. Рассказ челябинской журналистки – о верности, о судьбах, о вере друг в друга. Я бы сказал, не боясь красивости – это рассказ о том, что делает нас людьми и позволяет сохранить надежду на будущее человечества.

Из статьи критика, опубликованной в литературно-художественном журнале «Менестрель» № 2  (2013 г.)

***

— А вот мой любимый герчиковский афоризм — «Великая тайна литературной кухни: герой произведения умнее автора». Вот и у меня каждый раз такая история с героями публикаций... Ваша фразочка совсем не оставляет мне шансов на «поумнение»?..

Илья Герчиков, вице-президент Ассоциации русскоязычных сатириков Израиля:

— Вам, уважаемая Татьяна, как я понял из знакомства с вами и по вашим публикациям, ничего не угрожает. Вы умница и профессионал-журналист высочайшей квалификации. Уверен: любого умника за пояс заткнёте.

http://stroganova.su/society/516-vrach-s-mozgami-nabekren.html

 ***

— Вы не любите каверзные вопросы?

Директор челябинского физико-математического лицея № 31, почетный гражданин Челябинска Александр Попов:

— Да я ответы не люблю.

— В смысле лучше не ответить, чем ответить и за это потом отвечать?..

— Да не интересно мне отвечать! Вопросы ваши интереснее. Их редко кто может задавать.

http://stroganova.su/society/515-aleksandr-popov-u-menya-otbirayut-chelyabinsk.html

***

— Как научный журналист, я могу признаться, что популярный рассказ о математике — это самое сложное в научной журналистике. Это запредельная вершина! — прокомментировал победу нашей землячки член жюри, основатель и главный редактор научно-популярного журнала «Кот Шрёдингера» Григорий Тарасевич.

http://stroganova.su/science/482-ministr-obrazovaniya-postavila-pyaterku-po-matematike-chelyabinskomu-zhurnalistu.html

2009—2024 © Татьяна Строганова.  Перепечатка материалов только по договоренности с автором.  stroganova2 @ yandex.ru