-
17.06.2005 05:42
Александр Галибин — главный режиссер Александринки, популярный киноактер. Родился в Ленинграде 27 сентября 1955 года. Выпускник актерского факультета ЛГИТМиКА и режиссерского отделения ГИТИСа. Театральный режиссер Галибин ставил спектакли на разных сценах страны. Несколько его постановок с успехом идут за рубежом. До прихода в Александринку работал главным режиссером Новосибирского молодежного театра «Глобус». В кино снимается с 1976 года. После выхода на экраны картины «Трактир на Пятницкой» (Пашка Америка) имя Александра Галибина стало известно зрителям. В кинобиографии артиста около сорока картин. Одна из последних ролей (Николай II в киноленте «Романовы. Венценосная семья») была номинирована на «Оскара». Не так давно завершились съемки фильма «Мастер и Маргарита», в котором Александр сыграл Мастера. Женат. Есть две дочери и внучка.
Мистика продолжает витать над теми, кто прикасается к бессмертному роману Михаила Булгакова. Когда режиссер картины «Мастер и Маргарита» Владимир Бортко выбирал натуру для съемок на Патриарших прудах, с ним случилось странное. Проходивший мимо незнакомец вдруг прошептал загадочную фразу: «Ничего у вас не получится». Согласитесь, было бы нелепо догонять этого человека и спрашивать: «Извините, а вы не черт, случайно?» К счастью, все получилось. Сегодня в гостях у редакции исполнитель роли Мастера известный актер и режиссер Александр Галибин. С ним ничего мистического в жизни не происходит. Вот только Ибсен присутствует на его репетициях и Чехов молча дает советы...
ПОЗВОЛЯЮ СЛУЧИТЬСЯ ТОМУ, ЧТО ДОЛЖНО
— Театральные постановки Александра Галибина вызывают разноречивые мнения. Критики чаще вас хвалят или ругают?
— Я вообще очень спокойно отношусь к критике. Все равно делаю так, как считаю нужным. Давно уже перестал разграничивать хваление и нехваление. Появились какие-то другие критерии.
— Это какие?
— Главное — как я ощущаю материал, актера, который идет за мной. Как ощущаю текст, в конце концов, проблему, которую мы поднимаем. Думаю, это гораздо важнее, чем чей-то вердикт.
— И все же есть человек, к которому вы время от времени, трепеща, обращаетесь с вопросом: «Ну как?»
— Конечно, есть. Это я сам. На самом деле я очень объективен по отношению к своим работам. И с юмором у меня все в порядке.
— Питер вы называете городом своего успеха и страданий...
— Уезжать приходилось часто, и каждый раз, возвращаясь, убеждался, что Питер — один из самых прекрасных городов в мире. Там очень много всего происходило. Достаточно вспомнить, как город строился, как он развивался. Такое количество смертей! Но и побед... Он впитал в себя все. Естественно, и у меня есть яркие воспоминания, связанные с какими-то победами. Ну а страдания... Они ассоциируются с переживаниями, со встречами, с расставаниями. Это в прошлом, я бы не хотел подробно об этом.
— У вас завидная актерская и режиссерская судьба. Завидуют?..
— Я ведь никогда не делал себе карьеру специально, не строил каких-то ходов. У меня просто другая философия. Я позволяю случаться вещам, которые со мной должны случиться. Я не человек, который сидит и ждет, когда же что-то произойдет. Я активный. Если не делаю одно, то непременно делаю что-то другое. То, о чем я думаю, мечтаю, все равно ко мне придет. Вопрос, когда это случится. Это может произойти чуть позже, чем бы хотелось. Но я должен быть внутренне готов. Вот и все. Почему-то это принято называть буддийской философией. Я так не считаю. Есть, конечно, какие-то элементы... Но все-таки мне кажется, что это естественное мое внутреннее убеждение, которое просто помогает жить.
— И все же завидуют вам?
— Я не знаю наверняка. Любому человеку, который на виду, завидуют. У каждого есть недоброжелатели. Я к этому очень спокойно отношусь. Никому не желаю зла, стараюсь быть ровным с людьми. Так что если и есть у меня какие-то завистники, то они очень скрытны.
«ОСКАР»?.. НУ И ЧТО?
— Когда в послужном списке столько киноролей, наверное, трудно говорить о любимой...
— Знаете, у меня вообще странное отношение к себе на экране. Я отождествляю себя со своим персонажем. И если я верю этому человеку на экране, то просто смотрю картину, вовсе не задумываясь о том, что в ней играю. Во всех своих работах я делал то, что от меня хотел режиссер. Я был там честен. Исключительное место в судьбе и жизни занимают две работы. Во-первых, роль Мастера. Несмотря на то что картина «Мастер и Маргарита» пока не вышла на экраны, могу сказать, что вся съемочная группа туда очень много вложила сил. А во-вторых, «Романовы. Венценосная семья». Это тоже особенная картина в моей актерской биографии. То, что я соприкоснулся с этой темой, отпечаток внутренний, безусловно, наложило.
— Какие чувства вы испытали, когда узнали, что ваша роль Николая II номинирована на «Оскара»?
— Честно говоря, никаких. Не знаю, я ничего не испытал. Я просто очень искренне порадовался за картину, за то, что это в принципе возможно. Жалко, что тема «Оскара» не имела развития. А так... Ну приятно.
— Не имела развития? Почему?
— Не могу сказать. Это вопрос не ко мне.
— А что с «Мастером и Маргаритой»? Скоро ли мы увидим кинопремьеру?
— С картиной, тьфу-тьфу, все хорошо, съемки закончены. В скором времени начнется озвучание. Думаю, что к концу году картина выйдет на экраны.
— Фильм уже сейчас овеян такой мистикой! Все заинтригованы...
— Режиссер Владимир Бортко относится ко всей мистической ситуации вокруг картины с очень большим чувством юмора. Он считает, что в большей степени мистики вокруг придумано, раздуто. Мало что соответствует действительности. Все, что касается романа, — это рабочие ситуации. А все, что касается жизни и того, что в ней случается... И без романа «Мастер и Маргарита», который я очень люблю, в ней случается много того, что можно назвать мистическим. Могу сказать, что со мной ничего загадочного с тех пор, как согласился играть Мастера, не происходило. Просто когда Володя предложил эту роль, у меня не было большого удивления. Я это воспринял как естественный шаг жизни. Но, конечно, благодарю судьбу, которая дала мне возможность соприкоснуться с этим великим романом.
НЕ ЗНАЮ, КАК ИГРАТЬ ЦАРЯ
— Вам везло с партнершами в кино? Расскажите о самом удачном творческом альянсе.
— И с партнерами мне тоже везло. Могу сказать, что мне со всеми было легко и просто работать. В своей актерской ипостаси я человек коммуникабельный и самодостаточный. Никогда не было раздражения по поводу партнерш. Я их всех очень уважал, любил, ценил, пытался отдать как можно больше. Так же, как и они мне, впрочем.
— В представлении многих зрителей романы на съемочной площадке продолжаются и в жизни...
— Даже не знаю, что сказать. Лично у меня не было никаких романов на съемочных площадках. Были очень хорошие, ровные отношения в абсолютно рабочих ситуациях. Как и любой человек, я могу кому-то симпатизировать, кому-то нет. Но это мой внутренний мир, который я стараюсь наружу не выставлять. Я не люблю, чтоб в этом кто-то разбирался.
— Семь лет вы не снимались в кино. Чем это было вызвано? Ждали суперролей текущего периода?
— Я просто увлекся другой профессией. Поступил в Москве в Школу драматического искусства, занимался режиссурой. Много ездил, много ставил. Было не до съемок, честно говоря. Да и потом, кинематограф находился тогда в странной ситуации. Если бы я был режиссером-кинематографистом, то, наверное, включился бы в процесс возрождения кино. Но поскольку я был театральным режиссером, то включился в другой процесс. И находился в нем, отдавая всего себя. А в кино продолжали появляться супергерои, которые мне не очень интересны. Но Глеб Панфилов буквально перевернул мое представление и пригласил на роль Николая II. Хотя я не знаю до сих пор, как можно играть государя. Не представляю себе этого, несмотря на то что картина существует. Время от времени мне предлагают фильмы, в которых хочется сниматься.
...И ПРИШЕЛ КО МНЕ ЧЕХОВ
— Постановки в театре, съемки... Сколько длится ваш рабочий день?
— Прошлый год был непростой... Да и все годы были непростые. Достаточно напряженные, рабочие. Когда снимаешься и параллельно ставишь спектакль, постоянно приходится переключаться с одной работы на другую. Но и в перерывах идет какой-то внутренний процесс. У меня иногда спрашивают: «Что вы делаете, когда ничего не делаете?» Такое просто невозможно. Я думаю, а потом эти думы воплощаю в жизнь. Они связаны с людьми, со спектаклями, с ролями.
— А во сне что-нибудь приходит?
— Приходит, конечно. Довольно яркие вещи случаются. Когда репетировал «Трех сестер» Чехова в театре на Литейном, ко мне приходил Антон Павлович. Мы с ним не беседовали. Он молчал. Но в этом молчании был диалог, который позволял мне что-то делать или что-то не делать, когда появлялись какие-то внутренние сомнения. Да много каких-то вещей. Сейчас все и не вспомнишь. У нас на репетициях «Норы» Ибсен сидел в зале. Я ребятам, помню, сказал: «Вон, видите, на втором ярусе сидит Ибсен и смотрит, как мы репетируем». На энергетическом уровне чувствовал, что этот человек находится в зале. Кстати, именно в Александринском театре было первое представление «Норы» — мировая премьера в конце XIX века.
— А говорите, в мистику не верите...
— А это не мистика. Это естественно. Тени с нами. Как и тени наших близких людей, покинувших этот мир. Я посвятил Ибсену полгода жизни. Он просто не мог не прийти. Потом что-то забывается, острота уходит. Но, думаю, и на премьере он был. Во всяком случае, какие-то хорошие вещи происходили.
— «Мастера и Маргариту» еще никто не видел. Однако уже сейчас идет бурное обсуждение: «Ну какой это Мастер? Ну какая это Маргарита?» Обидно?
— Понимаете: обсуждающих очень много. Делающих мало. А я считаю, что экранизация этого романа, к тому же в подробной версии, да еще и с таким количеством замечательных артистов — это событие как внутреннее, так и внешнее. Для мира событие. Человек, который рискнул за это взяться, не мог не знать, что придется выслушать кучу всякой чуши, которую говорят и про режиссера, и про актеров, и про фильм уже сейчас. Но в конце концов ты делаешь свое дело. Не обращай внимания.
МЛАДШЕЙ ДОЧЕРИ — ГОД
— Кризисные моменты в жизни любой творческой личности неизбежны. Что вы им противопоставляете?
— У меня есть дом, семья. В такие минуты помогают близкие люди. Моя супруга Ирина Савицкова известная в Петербурге актриса. Она работала в театре Ленсовета, потом вместе со мной уехала в Новосибирск, где в театре «Глобус» мы провели четыре года. Уехала, кстати, из достаточно благополучной творческой ситуации в Петербурге. С Ириной мы многое делим пополам. А еще у меня есть старшая дочь, внучка, которой шесть лет, и дочка Ксения, которой год и восемь месяцев. Старшая дочь окончила театральный институт. Но долгое время была занята ребенком и сейчас не занимается актерской профессией. У нее своя передача на радио, достаточно популярная.
— Можете поставить диагноз нынешнему театральному процессу?
— Ситуация в театре непростая. Как известно, грядет неизбежная реформа. О ней много говорят, ее боятся. Но она необходима театру. В 2006 году от этой реформы будет зависеть многое. Мне не кажется, что сейчас надо давать какой-то прогноз.
— А как насчет диагноза кинематографу?
— У кинематографа, на мой взгляд, все хорошо. Государство повернулось к нему лицом, понимая, что кино — это наше большое достояние. Сейчас появились молодые режиссеры, которые громко о себе заявили.
Они много ездят, их принимают и любят. Это радостно.
— Ну а как же пресловутое сериальное засилье?
— Во-первых, это неизбежно. В той или иной форме они во все времена существовали во всех странах. И потом, ведь сериалы дают возможность актерам почувствовать себя людьми. Они работают по профессии, показывают себя, зарабатывают, в конце концов. Я не вижу в этом ничего ужасного. Конечно, есть такое «мыло», которое не хочется смотреть... Но ведь каждый выбирает свой путь. Собственно, не хочешь — и не смотри.
— Но вернемся к мистике. В принципе-то как вы к актерским суевериям относитесь? Как режиссер Бортко?..
— Честно говоря, приметы я стараюсь обходить стороной. Предпочитаю не погружаться в это. Впрочем, есть традиции, которые блюду. Если мне, например, говорят «ни пуха ни пера» перед работой, скажу: «К черту». Но лучше, если мне говорят: «С богом».
Татьяна Строганова.
Фото Сергея Васильева.
«ВЧ» от 17 июня 2005
