-
28.08.2017 07:40
Самый известный и экстравагантный педагог Южного Урала рассказал о жене ЕГЭ, действующей станции челябинского метро, декабристках ХХ века и сбежавшей душе Курчатова.
Он спутал мне все карты. Отверг все заготовленные для беседы темы и заставил играть в свою игру экспромтом. Разговор от этого получился, мягко говоря, не банальный, а грубо выражаясь... В общем, давно я не испытывала такой злости от того, что творческий процесс перестал мне повиноваться и начал жить своей причудливой жизнью.
Легендарный директор челябинского физико-математического лицея № 31 Александр Попов встретил меня у входа в школу, у горельефа в честь русского офицера и учителя и вдруг начал «знакомить с поэзией», проводя экскурсию по школьному двору.
Декабристки ХХ века
— Пойдемте, я покажу вам уникальные вещи! Вот гордость 31-го лицея — Эрнест Иванович Кузнецов, капитан второго ранга, подводник, фронтовик. Полвека проработал здесь. Он живой. Два года назад 9 Мая я открыл эту мемориальную доску, чтобы Учитель воочию увидел, что он навсегда останется у доски. Чиновники мне говорили, что надо кучу бумаг написать, а я все сделал на свои деньги, сам все придумал, ни у кого разрешения не спрашивал и никто это не снимет... А это вот анкета лицеистов. Фамилия у нас у всех Физик, имя у нас Информатик, наша национальность математик.
— А ИНН почему 31?
— Потому что школа у нас 31-я и на печати царя Давида 31 правильный треугольник. Наш лицей не мог называться другим числом. Идем дальше... Здесь располагается необыкновенная служба, которой нет ни в одной стране мира. Она у нас уже 7 лет работает для детей от семи до 17 лет, их родителей и учителей. Это «Скорая педагогическая помощь».
— За деньги?
— Да все в жизни за деньги! Если ты не платишь, значит, кто-то за тебя платит. Это у нас общество дурно воспитано, оно все время что—то ищет бесплатное...
— Но вы же бесплатно памятник при жизни Кузнецову установили.
— Почему «бесплатно»? Я платил всем на всех этапах из своего собственного кармана. ...А вот учитель второклассников на стене школы навечно в мозаике воспроизводит птичек, которых дети рисовали на бумаге. Это ведь радость! Тут у нас сейчас готовится театральная площадь. Будет сделано интересное кострище, сидения из пеньков. Вы видите мост. Литые скамейки скоро привезут из Чебаркуля.
— Все желающие войдут? Там так мало места...
— Зачем нам все? Если все жалеющие входят, значит это что-то плохое. А вот мы идем к первой станции челябинского метро... Наш город уже больше сорока лет метро делает, а я в прошлом году пустил первую станцию. И метро это посвящено декабристкам ХХ века. Вот их имена. Антонина Николаевна Пирожкова, супруга Бабеля всю жизнь ждала его из лагеря, а его расстреляли сразу, как взяли. Надежда Яковлевна... тоже не знала, где находится Осип Мандельштам. У него, как и у Бабеля, нет ни времени смерти, ни могилы. И Ахматова, вы знаете, стоит этого звания.
Спросите, почему здесь Елена Сергеевна Булгакова? Просто в начале 60-х Ахматова вместе с Раневской задумали создать список декабристок ХХ века. В список вошла только Булгакова, потом они поссорились. А я идею Ахматовой и Раневской воплотил в жизнь. В Челябинске это никого не заинтересовало. На форумах я читал комментарии, дескать, нельзя таких держать в директорах, они историю Родины не знают, какие могут быть декабристки в ХХ веке?.. А Екатеринбург это заинтересовало. Пятой декабристкой ХХ века 5 сентября будет коронована Марина Влади.
На коронации будет присутствовать губернатор Свердловской области и полномочный представитель Игорь Холманских. Они оплатили ее перелет, проживание, золотую статуэтку... Все потому, что в этом городе понимают поэзию. Потом я хочу все-таки в Челябинске короновать Наталию Дмитриевну Солженицыну. А Марину Влади мне запрещено сюда привозить. Потому как будет говориться, что лучший город Земли
— Екатеринбург. Деньги-то их. Кто платит, что называется...
— Как такие оригинальные идеи в вашей голове рождаются?
— Все начинается с буквы А. Анна Андреевна Ахматова. Я очень люблю этого человека. А как идеи рождаются... Я ж не философ, чтоб задумываться.
— А кто вы? Мыслитель?
— Да ну какой я мыслитель?! Так, ближе к поэзии... А начиналась вся эта поэзия с фразы «Я тебя люблю». Вон видите надпись? Ей уже больше четверти века. Эти слова школа говорит ученикам, и ученики говорят школе. Пойдемте дальше. Спускаемся в метро и... — попадаем в театральную лабораторию «Метро». Зрительный зал на 20 мест, в вагончике артисты переодеваются. А вот здесь происходит само действо.
— Как чиновники отреагировали на вашу идею?
— Мне это неинтересно. Я сказал, что метро сделаю и сделал. Хотя многие шептались: «Уж это у него точно не получится...» Но меня это будоражит.
— Да уж и вы любите публику будоражить.
— Просто я так создан и так живу. А у публики другая жизнь, тихая. Публика живет бытовухой.
— Хотите сказать, что вам нет совершенно никакого дела до мнения окружающих?
— По молодости было дело. Расстраивался даже. А сейчас мне пофиг. Просто делаю, что считаю нужным.
Квадрат Ахматовой
Мы проходим во внутренний дворик, где уютно расположился цветущий сад с фонтаном, скульптурой Курчатова и статуей Бабы Яги.
— До меня здесь была помойка, теперь все цветет. Я решил, что у единого государственного экзамена должна быть супруга. И она понятное дело кто. Вот сделали памятник бабе Яге — жене ЕГЭ. Старшеклассники пишут ей записки, чтобы помогала сдавать экзамен, и она помогает. В этом году у нас 14 стобальников. Когда построили супермаркет под памятником Игорю Васильевичу Курчатову, белое тело его, то есть душа не вынесла и сбежала к нам в сад. У нас считается наградой сфотографироваться, сидя на лавочке рядом с его скульптурой.
— А можно я вас сфотографирую? Не могли бы вы встать рядом с Курчатовым?
— Нет, не мог бы. Я ведь тогда буду выше его, а это невозможно...
Мы поднимаемся в кабинет директора лицея, в котором перебывали все самые известные современные писатели России. Читали лекции, вели уроки. Что влечет их сюда? Да, наверное, гениальность Александра Попова — кроме всего прочего автора многих книг, которым он никогда не вел счет. В кабинете он вручает мне совсем свежее издание — сборник стихов «Я из прошлого проездом». Книга вышла в Петербурге тиражом 1000 экземпляров. Делает неожиданную дарственную надпись «Татьяне от дяди Сани». Следом протягивает мне листок с какими-то цифрами. «А это, — говорит, — стихотворение «Квадрат Ахматовой». Ловит мой недоуменный взгляд и поясняет.
— В 1964 году сняли Хрущева. У Ахматовой спросили: «Вы знаете, кто его снял?» «Конечно, знаю, — ответила она. — Михаил Юрьевич. Вот посмотрите: Лермонтов родился в 1814 году, через 50 лет был организован первый коммунистический интернационал, еще через 50 лет случилась первая мировая война, еще через 50 лет сняли Хрущева, в 2014 Крым вернется в Россию». «Анна Андреевна, но вы-то откуда знаете про Крым? Вас же уже не будет...» «Меня не будет, а Лермонтов будет всегда. Он погиб в 1841-м, через 50 лет Ленин получил диплом о высшем образовании, еще через 50 лет началась Великая Отечественная. Еще через 50 лет распался Советский Союз» «А что будет в 2041-м в таком случае?» «Ну нельзя же на все вопросы отвечать. Сами думайте...»
Вот так пишутся стихи из цифр. Я это сочинил год назад. На мысль навела Ахматова, которая действительно говорила в 64-м году, что Хрущева снял Лермонтов. Она сказала — я ей поверил и создал этот квадрат.
— ...И почему вы сопротивляетесь, когда вас гением называют?
— А с чего это я гений? Обычный мужик.
— Обычный мужик такое не придумывает...
Гениальная компания
— А теперь посмотрите: чей портрет висит у меня на стене в кабинете?
— Несчастный Оболенский...
— Почему несчастный-то?
— Потому что не дают ему покоя и после смерти.
— А у нас так страна устроена. Я расскажу, как появился этот портрет. В одном дворе с Леонидом Оболенским жил старенький мужик, который вел фотоклуб в Миассе. Стали у него помещение отбирать. Я договорился — и не отобрали. И он мне прислал, как спасибо, эту фотографию. В последние годы Оболенский отдыхать любил во дворе, качаясь на качелях. Я хочу сделать где-то памятник качелям Оболенского. У меня нет соратников, считают, что это ерунда. Но потом этими качелями Челябинск будет гордиться. Это ведь символ времени, маятник...
Когда великого режиссера Иоселиани в Париже спросили, счастлив ли он, последовал ответ: «Да, потому что был лично знаком с самым честным человеком на свете Булатом Окуджавой и встречал самого красивого человека на свете Леонида Оболенского. Помните у Маяковского? «Из Петрограда исчезли красивые люди...» Но Челябинск — город непоэтический. Вот и поливают всякой грязью самого красивого человека России.
А напротив на стене висит портрет Сергея Параджанова. Я всю жизнь его любил много за что, но больше всего за фразу, которой живу: «Правда — это такая отвратительная баба, что ее стоит всегда приукрашивать». Он тем и занимался, что правду приукрашивал. А что, у него жизнь легче, чем у Оболенского, была? Сидел в лагерях, будучи уже немолодым, с диабетом. Потом еще раз чуть не посадили... Величайший режиссер ХХ века!..
— В ряду этих гениев вам повезло больше, правда?..
— Я рядом с ними сижу. С самым красивым человеком и с самым веселым.
— Вы не любите каверзные вопросы?
— Да я ответы не люблю.
— В смысле лучше не ответить, чем ответить и за это потом отвечать?..
— Да не интересно мне отвечать! Вопросы ваши интереснее. Их редко кто может задавать.
— Вы сказали, что у вас нет соратников. А друзья есть?
— Я думаю, есть один. Или два.
— А остальные? Были и отсеялись?..
— Много отсеялось друзей и родственников, когда меня судили два года.
— Потом они вернулись, когда все прошло, как страшный сон?
— Потом я не принял никого. Ни родственников, ни друзей.
— Месть — это блюдо, которое нужно подавать всегда?
— А причем тут месть? Просто они мне изменили, и на этом все закончилось. Насколько я мстительный?.. Это не меня нужно спрашивать.
— С вами трудно, наверное, дружить?
— Тоже не ко мне вопрос. А можно я вам вопрос задам? Меня вот интересует, почему у меня крадут мой город? Я родился в Челябинске 68 лет назад, и у меня было много любимых мест. В 47-м году в ресторане «Южный Урал» проходил слет передовиков производства. Там мои папа и мама познакомились. Поэтому я очень хочу пойти в этот ресторан, но «Южного Урала» больше нет. Или, скажем, когда я работал в школе № 1, у меня любимое место было — магазин «Золотой ключик». Его тоже нет. Или баня на улице Воровского. Я туда каждую неделю ходил, когда жил на улице Красной. Встречались люди со всей округи, обо всем беседовали, решали вопросы... И баню эту у меня отобрали. Отняли «Челябинский рабочий», а эта газета всегда было со мной. Нельзя терять вечные ценности, а «Челябке» век был. Некрасиво это для города. Надо было всеми силами сохранять.
— Ничто не вечно под луной... Зато у вас свободу не отняли. За это уже можно сказать спасибо городу.
— Если вы решетку имеете в виду, то я и там бы был свободным. Свободу нельзя отнять... А вообще вы видели в Челябинске свободных директоров школ?
— Видела пока еще свободных... Хотя, если уж совсем глубоко копать, вообще никто не свободен.
— Параджанов был свободным человеком.
— Или ему так казалось...
— Почему «казалось». Раз ты так считаешь, значит, так и есть.
Нормальный мужик
В кабинет директора входит мужчина с просьбой поставить подпись на документы. «Это отец информатики в нашей школе Александр Погодин, сын известного тележурналиста Петра Погодина», — подсказывает Попов, которого я тут же прошу... закрыть уши.
— Расскажите про Александра Евгеньевича. Какой он человек?
— Да нормальный мужик! Не было бы его здесь, я б в лицее не работал 30 лет. Нормальных мужиков очень мало. Их ценить надо.
— А почему не ценят?
— Понимаете, чтобы ценить, самому надо быть нормальным мужиком... А поскольку их мало, мало кто и ценит.
Мы снова остаемся визави и продолжаем разговор о поэзии.
— Моя следующая книжка посвящена московской поэтессе. Вера Павлова считает себя третьей после Ахматовой и Цветаевой. Время от времени она называет себя собакой Павлова или балериной Павловой. Но я подумал: она еще не знает про дом Павлова в Волгограде. И книга у меня будет называться «Балерине, собаке и дому». Хорошие у нее стихи.
— Вы с ней знакомы?
— Я с ней знаком. А она еще со мной нет. Ну вот книга выйдет — я ей ее пошлю.
— Но это странно посвящать книгу женщине, которую ни разу не видел...
— А зачем видеть? Я читал ее стихи. Мы во многом сходимся. Мне многие вещи у нее нравятся. Допустим, рассуждение «что такое поэт». Здорово написала: «Поэт человеку волк». Книга возникла под впечатлением от Павловой. А прошлое лето у меня было в который раз ахматовским. Только поэзией и живу.
— То есть вы математике со словесностью изменили? Что любите больше?
— Маму я свою люблю. Дочь, жену, внучку... и все, пожалуй.
— А как вы в принципе к женщинам относитесь? Гении к ним обычно индифферентны...
— Я Бальзака придерживаюсь. Если мужик мысленно не раздевает красивую женщину, никакой он не мужик. Раздеваю.
— Жена не ругается?
— Ругается, конечно.
Три секунды
— С выпускниками-любимчиками поддерживаете связь?
— Да ну! Это вот примитивные учителя обычно говорят: «А меня дети любят...» Были, конечно, приятные моменты в жизни. Я случайно увидел, как одна выпускница тайком пришивала мне пуговицу на пальто. Мы отдыхали с детьми на базе. Они мне пуговицы оборвали, когда мы боролись. А ночью, когда все спали, она взяла и пришила. Другая ученица принесла мне как-то в термосе горячий грибной суп. А в Америке один выпускник однажды сказал «давай буду делать все, что ты хочешь» и неделю меня возил по музеям.
— То есть людскую благодарность вы чувствуете? Пусть даже на уровне пуговицы...
— Пуговица — это много! Это орден, по сути.
— Так вы еще и боретесь с учениками?
— Это они со мной борются. Своего учителя иногда очень полезно побороть. Им это нравится.
— А полезно лицеисту вручить что-то со словами «победителю-ученику от побежденного учителя»?
— Ну как можно учителя победить? Это разные весовые категории.
— Жуковский так не считает. Его цитата...
— Но у Жуковского был Пушкин. А это бог и совсем другая история. Вы угощайтесь конфетами к чаю. «Лимончики» — запасы из Советского Союза. Я закупил в свое время несколько ящиков и до сих пор их ем. Многих интересует вопрос, где и в какой валюте хранить свое богатство? Я этот вопрос давно решил — нет надежной валюты. Много лет назад на своем дачном участке ночью я закопал несколько машин советской тушенки и водки. Начинает, допустим, ностальгия мучить — придешь, откроешь... Вот оно богатство! Если понадобятся финансы, продам пару банок или бутылок — и опять буду при средствах. «Столичную» 57-го года выпуска за очень большие деньги московские рестораны покупают.
— Я понимаю, что вы любите не только мыслить поэтическими образами, но и фантазировать... Однако у тушенки срок годности года три.
— Зрасьте вам! Поговорите с военными людьми, заведующими складами. Эта идея мне пришла еще в армии. Время от времени продукты поставлялись из неприкосновенного запаса, спустя десятки лет. И мы это жрали.
— Материальные ценности... Неужели они вообще вас не волнуют?
— Их у меня нет, и они меня никогда не интересовали. Это раздражает многих. Жену поначалу раздражало, потом она привыкла. К вещам у меня полное безразличие. Ну так вот получилось. Часы никогда не носил и не ношу, у меня и в кабинете нет ни одних.
— Потому что счастливые часов не наблюдают?
— Потому что время — нечеловеческое понятие. Божественное. Ученые установили сколько длится настоящее. Три секунды, понимаете? Потом это уже прошлое, а впереди будущее. Если живешь настоящим, то уж три секунды можно и без часов отсчитать.
— И последний вопрос, Александр Евгеньевич. Это правда, что вы отказались от звания «Народный учитель РФ»?
— Правда. Потому что у нас в городе это дурная примета. Директору лицея № 11 Анатолию Гостеву дали это звание — и сразу же сняли с должности. Это как черная метка.
— Ваш отказ, думаю, был беспрецедентным случаем в истории России. Второй раз ведь, наверное, не предложат...
— Да меня это как-то не колышет. Не предложат — и не надо. Если черная кошка перебегает дорогу, обхожу стороной это место. Суеверный я человек.
Татьяна Строганова.
Фото автора
