-
20.09.2004 17:53
В канун 60-летия Челябинской медакадемии мы продолжаем знакомить читателей с ее знаменитыми выпускниками, известными врачами нашего города. Почему гинекологи любят женщин? Как удачно выйти замуж? Проходит ли молодость мимо отличниц? Грозит ли вымирание человечеству? Разговор у нас сегодня и о профессиональном, и о личном. Так уж сложилось, что в жизни героини рубрики эти темы гармонично переплелись. В гостях у редакции профессор Валентина Долгушина, доктор медицинских наук, заведующая кафедрой акушерства и гинекологии N 2 медакадемии.
— Валентина Федоровна, признайтесь, много уколов куклам сделали в детстве?
— Я бы не сказала. Не отношусь к тем, кто с детства делал уколы, лечил игрушки. Если речь идет о выборе профессии, то здесь все произошло достаточно спонтанно. Во многом выбор предопределило время, а еще романтика, комсомол и, конечно, художественная литература. В частности, произведение Аксенова «Коллеги». В старших классах у меня созрело желание стать врачом. А в детстве мечтала о многом. Хотела и учительницей быть, и журналисткой, между прочим. Но тогда эта профессия не была такой популярной, о ней меньше знали. Да и просто не было возможности получить это образование в Челябинске. А я девочка была домашняя.
— Сложно себе представить более женское направление в медицине, чем гинекология. Почему выбрали именно эту стезю?
— Безусловно, более женского направления в нашей врачебной профессии нет. Но это не женская специальность. Очень сложная, хирургическая. Надо сказать, что во многих странах мира в основном акушеры-гинекологи мужчины. Но у нас в стране вообще в здравоохранении преимущественно работают женщины. Наша специальность не исключение. Но женщины здесь особые.
— ?..
— Во-первых, нужно иметь очень цепкий ум, нужно уметь принимать ответственные решения. Физическая подготовка должна быть на высоте — это бесконечные ночные дежурства. Все это накладывает особый отпечаток. Как правило, гинекологи — люди эмоциональные. Вообще выбор специальности в медицине — это своеобразное внутреннее тестирование.
— Но разве всеми перечисленными качествами не обладают другие врачи?
— Конечно, обладают. Но в нашей специальности можно смело все эти качества умножать на два. К женщинам я всегда относилась с особым трепетом. Конечно, не равнодушна и к мужчинам. Но женщин все равно люблю больше и глубоко уважаю. Всегда возникает желание помочь, чтобы им в этой жизни было чуть-чуть полегче.
— Одно из ваших больших достижений — центр детской и подростковой гинекологии. Несколько слов об этом направлении.
— C 70-х годов акушеры-гинекологи занимались этими проблемами. В нашем регионе в одном из первых сформировалась стройная система оказания помощи девочкам и подросткам. Служба зарождалась в городской клинической больнице N 8. А центр появился сравнительно недавно. Только в 92-м году мы смогли создать его на базе родовспомогательной службы этой клиники и нашей кафедры. Оказываем помощь девочкам и подросткам нашего города и Челябинской области. Центр — гордость кафедры. А вообще спектр кафедральной деятельности широк. Мы очень много занимаемся лечением инфекционной патологии. Есть ряд заболеваний, которые приводят к негативным последствиям: проблемам деторождения, женского здоровья в целом. Много и успешно работаем над иммунологическими аспектами этой проблемы. В последние годы плотно занимаемся совершенствованием методов диагностики и лечения вирусных заболеваний. Есть такая герпетическая инфекция, которая очень может навредить женщине и самое главное — ее будущему малышу.
— А я слышала, что герпес неизлечим...
— К сожалению, да. Герпетическая инфекция пожизненно остается с человеком. Однако ее отрицательное влияние на организм, на репродуктивную систему можно свести к минимуму.
— Не припомните случай из своей практики, который вас удивил или, может быть, обескуражил?
— Я должна сказать, что наша специальность «акушерство и гинекология» — это сплошные курьезы. Но так, чтобы меня что-то потрясло или удивило...
— Ну, может, в 10 лет кто-то родил...
— Да что вы! Это нас уже сейчас не удивляет. В десять не в десять, а в 12-13 — увы, такое бывает. К этому уже совершенно спокойно отношусь. Точнее, не то, чтобы спокойно. Во всяком случае, это уже не сенсация. В моей практике, к примеру, не было такого, чтобы женщина в 60 лет родила. Вот чему бы я удивилась. А что касается молодых девочек — это давно не предмет удивления для акушера-гинеколога.
— Хотите сказать, что в 12 лет совершенно спокойно можно родить здорового малыша?
— Совершенно спокойно нельзя его родить и не нужно в таком возрасте. Однако среди детей, рожденных двенадцатилетними мамочками, бывают и абсолютно здоровые младенцы.
— Но вернемся к курьезам...
— Знаете, это чисто профессиональные тонкости, которые я бы не хотела придавать широкой огласке. Есть определенные этические моменты. Мне не очень нравится, когда такие темы в средствах массовой информации муссируются. Никогда не распространяюсь об этом.
— То есть девичник — это не про вас? С подружками никогда не собираетесь?
— Конечно, собираемся. Вообще, где бы я ни появлялась, особенно если речь идет о женской компании, — это сплошные женские проблемы. Сами понимаете, не использовать такую возможность... Тут же по ходу идут консультации. Но что касается щепетильных вопросов, я обсуждаю их исключительно тет-а-тет с пациенткой. Все-таки должна быть какая-то медицинская тайна.
— Много ли подружек у профессора Долгушиной?
— Мне повезло, я богатая — их четыре. С юности вместе. Мне с ними очень интересно. Много черпаю из общения, обогащаюсь. И подруги, наверное, тоже. Теперь, я думаю, они уже все немножечко акушеры-гинекологи. (Смеется).
— А еще вам повезло в браке. Не расскажете романтическую историю любви?
— Знаете, я с большой осторожностью говорю всегда про свою личную жизнь. Возможно, в какой-то степени человек суеверный. Романтической истории нет. Мы вместе учились, поженились на шестом курсе. Отношения действительно хорошие. Больше 30 лет в браке.
— По какому принципу мужа выбирали? Не знали ведь тогда, что быть Илье Ильичу проректором по учебной работе медакадемии, заведующим кафедрой микробиологии?
— Принципов тоже никаких не было. Кто выбирает, тому, наверное, и не везет. Нужно просто встретить человека. Я считаю, мне судьба его послала. Что это мой человек, поняла сразу. Просто хорошо с ним было и интересно.
— В семье у вас кто начальник?
— Он, наверное. В определенном смысле я восточная женщина, в доме не руковожу... По крайней мере делаю вид, что не руковожу. (Смеется). Предпочитаю оставаться в тени мужа.
— А вам не надоели бесконечные медицинские разговоры? От этого ведь, наверное, можно сойти с ума?
— Нисколько не надоели. Так уж сложилось, что наш рабочий день продолжается и после того, как приходим домой. Советуюсь. Мой муж теоретик, для меня это большое подспорье. У меня, конечно, тоже есть научные регалии, но все-таки я тружусь в прикладной медицине. А Илья Ильич — представитель фундаментальной науки. И ему, вероятно, тоже в какой-то степени приятно не терять связи с практической медициной... Такой тандем очень плодотворен. Кстати, в нашей семье — все врачи. Старшая дочь невролог, младшая терапевт, зять хирург. Все кандидаты медицинских наук.
— Рискну предположить, что дома у вас полная стерильность? Ни одного микроба буквально?
— Нет, ну сейчас уже, наверное...
— ...Два микроба есть?
— Вот именно (Смеется) Безусловно, у нас особое отношение к чистоте. Такое редкое сочетание: я в роддоме работаю, муж микробиолог — сами понимаете. И от этого, я думаю, страдают...
— ...Микробы, которым никакой жизни у вас нет?
— И они тоже. Но в первую очередь девочки наши страдали, потому что именно им приходилось в порядок квартиру приводить. Сейчас я немножечко поубавила свой пыл, честно признаюсь.
— С чем это связано?
— Просто с возрастом приходит понимание, что это не самое главное и возможны какие-то поблажки.
— Врач — и морально, и физически очень тяжелая профессия. Что вас спасает, что позволяет отвлечься, расслабиться?
— Обстановка в доме, семья, вне всякого сомнения. Знаете, я судьбе очень благодарна. Семья — это мой душевный комфорт, мое пристанище, где я могу и поплакать и повеселиться. А еще спасает профессия... Мама, ребенок, первые минуты жизни — это ни с чем не сравнимо. Детское отделение в родильном доме — место, где чувствуешь прилив сил, где отдыхаешь душой.
— Говорят, вас очень любят студенты. В чем секрет?
— Возможно, в том, что любовь у нас взаимная. Я всегда очень уважительно к студентам отношусь.
— Даже к двоечникам?
— Даже к ним. Они все равно личности. Никогда не оскорбляю, ни унижаю человека. Это уважительное отношение к студенту и на кафедре всем стараюсь привить.
— А, может, секрет в том, что улыбка не сходит с лица? Человек вы очень жизнерадостный. Так сложилось или намеренно формировали в себе определенные качества?
— Жизнерадостность... ее не сформируешь. Оптимизмом я заразилась еще в детстве.
— Очевидно, круг ваших интересов не исчерпывается домом и работой?
— Увы, не могу себя отнести к цельным натурам. Хобби у меня не сложилось в силу очень большой занятости. Только представьте на минуточку: такая непростая специальность, пять-шесть дежурств в месяц... Жду выхода не пенсию, может тогда появится какое-то хобби? Начну что-нибудь выращивать или вышивать. А пока работа с утра до вечера, потом дом...
— Зато и туда, и туда идете с удовольствием?
— В жизни мне повезло. Я бы даже сказала, что у меня две сейчас семьи: дома и на кафедре. Сложился очень славный коллектив. О своих коллегах могу сколько угодно говорить. Стопроцентная «остепененность».
Очень хороший возрастной расклад. Есть и опытные врачи, и прекрасная молодежь. Люди увлеченные, на многих я могу положиться.
— Престижно работать в медакадемии, которая входит в десятку лучших в стране?
— Мы это особенно ощущают. В нашем городе и в области очень сильная школа акушеров-гинекологов. Достойно представляем свою специальность на всех уровнях. Хочется сказать добрые слова о моих учителях. Наталья Фролова, Людмила Афиногенова, Борис Медведев — это люди, которым я очень многим обязана. Вообще медакадемия славится преемственностью. Нет болезненной смены поколений, учителей всегда помнят и почитают.
— Сдается мне, что вы отличницей были?
— Это точно. Я по жизни отличница. В институте даже была ленинским стипендиатом. Всегда училась с удовольствием.
— Значит ли это, что молодость прошла мимо?
— Нет, конечно. Для меня студенческая жизнь — это активность, это комсомол, с которым связаны самые теплые воспоминания. Была много лет секретарем комсомольской организации курса. В общем, молодость точно мимо не прошла. К слову сказать, курс у нас был очень сильный. Он дал рекордное количество заведующих кафедрами, много главных врачей. Практически в каждой клинике не только города, но и области «наши люди». Это очень приятно. Успехами сокурсников я всегда горжусь.
— А вот человечеству, похоже, похвастать нечем. Нас то и дело статистикой пугают: рожают мало, здоровых детей нет...
— О катастрофе я бы не стала говорить. Здоровье, конечно, оставляет желать лучшего. Но этот не только в нашей стране. В целом, на Земле. В России дела обстоят несколько хуже, чем бы хотелось. Но кризиса нет, и не может быть. Девочки болели, болеют и будут болеть всегда. Может, сегодня они болеют чуть чаще. Опять же это все вынуждены констатировать: и у нас, и за рубежом. Но что вселяет оптимизм? Ведь и медицина не стоит на месте. Прорыв, конечно, произошел значительный и в технологиях, и в методиках лечения. Это небо и земля по сравнению с тем, что было в начале моей профессиональной деятельности. Я сейчас даже удивляюсь: как же мы тогда помощь оказывали? Не было диагностики, современных лечебных технологий и, самое главное, лекарств. Так что унывать не стоит. «Диагноз» человечеству можно ставить смело — жить будем.
Татьяна СТРОГАНОВА.
«ВЧ» от 20 августа 2004
