-
24.11.2015 12:03
1 ноября во всех регионах страны прошла нашумевшая образовательная акция, объединившая школьников, студентов, а также их родителей, бабушек и дедушек. Челябинский госуниверситет стал одной из площадок всероссийского географического диктанта «Моя страна — Россия». Проводил его кандидат географических наук, доцент кафедры экономической теории и регионального развития ЧелГУ Павел Дегтярев. Мы встретились, чтобы поговорить о впечатлениях и в целом об успехах географической науки. Но разговор неожиданно обрел резкое звучание. Зато вдруг нашлись ответы на извечные вопросы «кто виноват» и «что делать».
— Это правда, что вы стали географом благодаря «Челябинскому рабочему»?
— Наверное... В 80-е годы прошлого века в «Челябке» раз в неделю по пятницам целая страница была посвящена рубрике «Родной край». Публиковались статьи южноуральских краеведов и ученых. Я, будучи школьником, этот выпуск газеты всегда ждал, поскольку тогда уже заинтересовался наукой. Книги были в страшном дефиците, в библиотеку не находишься, а «Челябка» всегда давала интересную научную информацию. Например, публиковались результаты экспедиции Михаила Фонотова по реке Миасс от истока до устья. Раз в неделю выходили репортажи, которые я вырезал и собирал. Очень бы хотелось, чтобы СМИ к этому возвращались. Таким мусором сейчас наполнено информационное пространство! Мы знаем все о Мадонне, кто какую сделал пластическую операцию, сколько стоят элитные хоромы, а куда впадает Волга, сомневаемся. Государству нужно менять информационную политику.
— Но, видимо, этим и озадачился Владимир Путин, который стал инициатором проведения географического диктанта?
— Главное — чтобы это не оказалось очередной кампанией. Поговорили, покричали, а потом благополучно все спустили на тормоза. Приведу пример. В 2003 году было заявлено о том, что нам нужно удваивать ВВП. Прошло ровно 10 лет. В 2013 году об этом кто-то вспомнил? А ВВП удвоился? Номинально он вырос в пять раз, но это за счет инфляции, за счет цен, а на деле рост произошел только на 48 процентов. То есть задача поставлена, но она не выполнена.
— А задачи диктанта каковы?
— В принципе — идея хорошая. Надо начинать исправлять ситуацию, поскольку количество часов в школе сократили до минимума — один час в неделю. В вузах не лучше ситуация. Я преподаю уже два десятка лет и могу сказать, что количество часов только сокращается. Уже дело дошло до того, что по многим специальностям, в частности «экономическая безопасность», экономической географии нет вообще. И в то же время на специальности «бухгалтер» эта дисциплина есть. У меня вопрос: кто такие учебные планы составляет в Минобре РФ? Главная задача диктанта — привлечь внимание общественности. Судя по тому, какие были вопросы, проверяли фактологию по принципу «столица Франции — Париж, во Франции живут французы». Но я такую географию никогда не любил. У меня в домашней библиотеке есть учебники начиная с 20-х годов прошлого века. Между географией, которую тогда преподавали в России, и сегодняшней нет, к сожалению, никакой разницы. Надо менять структуру учебников. Фактологическая география сейчас действительно не нужна, когда есть Интернет, справочники, экциклопеции.
— То есть не надо знать, куда впадает Волга?
— С точки зрения общей грамотности и культуры, знать, конечно, надо. Но когда вся география сведена именно к этому... Понимаете, фактология, как азбука. Если ее выучил — можешь читать газету «Челябинский рабочий». Но грамотность же не только в этом заключается. Уже в конце XIX века география перестала быть фактологической дисциплиной и начала превращаться в конструктивную науку, обеспечивающую взаимодействие общества и природы. Мы видим, что на Земле идут глобальные изменения климата, общество и экономика должны подстраиваться. Или взять, к примеру, эффективное размещение производительных сил, мы же не просто в безвоздушном пространстве завод строим. Проблема Томинского ГОКа — экология. География нужна именно для этого. Конструктивная наука работает на преобразование среды обитания.
— Сколько географии лет?
— Формально считается, что термин «география» — землеописание — ввел древнегреческий ученый Эратосфен. Античная эпоха, 2500 лет назад.
— Тысячи лет науке, а мы все никак не можем преобразовать, только разрушаем. Напрашивается вопрос о целесообразности...
— Это не вина географии. Люди вместо того, чтобы ориентироваться на принцип общего блага, живут по большей части личными эгоистическими интересами. А это приводит к тому, что у нас везде сплошные нарушения. Все знают, как надо, а делают, как надо себе. И потом, когда у нас к географии вообще прислушивались? Хотя... Как это ни странно, при советской власти экономическая география была востребована. Все-таки страна жила в рамках долгосрочного стратегического планирования. В рамках советской экономики мы планировали размещение производительных сил, за каждой территорией была закреплена специализация. Это сейчас у нас экономика живет одним днем, никто не знает, что будет через год. Мы даже к верстке бюджета на один год вернулись, хотя в предшествовавший период он был трехлетний. Сейчас, по большому счету, даже экономисты не востребованы. Академик Глазьев, к примеру. Ну и что, что он советник президента? С 2012 года публикует работы на тему «Стратегия опережающего развития России» для выхода из системного мирового и внутреннего кризиса, а делается все наоборот. Если даже к мнению таких людей никто не прислушивается... Зачем география, когда живем по принципу комедии «Недоросль» Фонвизина «извозчик и так довезет»? Стране нужна независимая денежно-кредитная политика. Пока экономика построена вокруг нефтегазовой трубы, география не нужна. Вообще никакая наука не нужна. И образование.
— И все же живой интерес в студенческой аудитории какая-то географическая тема вызывает?
— Я стараюсь преподавать, не повторяя учебник. Пытаюсь донести до студентов главную мысль о географически обусловленной специфике нашей страны. Суровый климат на большей части территории государства, экстремальная природная среда, огромные транспортные издержки — все это приводит к тому, что Россия по затратам на единицу валового продукта оказывается в группе так называемых замыкающих стран. Это констатация объективного факта. Там, где другие могут сэкономить, мы несем дополнительные издержки, потому что энергоемкость валового продукта стремится к максимуму не только по причине неэффективного технологического базиса, а потому что климат такой. В Париже плюс пять в январе, а у нас что? Вот я и пытаюсь донести до студенчества эту идеологию. Но если открыть любой учебник по географии, там идеология будет следующая: широка страна моя родная, всего у нас завались, и ресурсов — в первую очередь! Словом, беспокоиться не о чем. А на деле-то все наоборот. Простой пример. Россия первое место в мире по площади занимает. Формально вроде бы по географии надо ставить «пятерку», если вы так ответите на соответствующий вопрос. Но если посмотреть структуру земельного фонда страны, только 12 процентов составляет пашня. На остальной территории нашего государства заниматься сельским хозяйством в открытом грунте невозможно. Дело даже не в том, что не освоены территории, опять же речь идет об экстремальной природной среде.
— Делать-то что нам теперь?
— Прежде чем лечить болезнь, надо поставить верный диагноз. Мерзлота, тайга, болота, пустыни, горный рельеф... объективные причины. Мы никуда не денемся от природной среды. Но есть и субъективные причины, которые связаны с неэффективным менеджментом. На Западе уже давно экономисты поняли: нет стран богатых и бедных, а есть страны плохо и хорошо управляемые. И эта составляющая — повышение эффективности управления — в наших руках. На Западе начался ренессанс экономической географии. Американский экономист Кругман Нобелевскую премию получил за экономико-географические работы. Доклад Всемирного банка за 2009 год называется «Новый взгляд на экономическую географию». Работы крупнейшего специалиста в области конкурентоспособности Портера тоже пронизаны географическими идеями. На Западе эта ренессансная волна идет с середины 90-х годов прошлого века, а мы только в 2015 году проводим географический диктант... Видимо, стало доходить, что география — это не просто пустышка по принципу «столица Франции — Париж», а наука, которая работает на систему государственного управления, оптимизирует процесс принятия решений.
— То есть в географическое будущее вы смотрите с пессимизмом?
— Пессимист — это хорошо информированный оптимист. Шанс на развитие есть всегда. Природа предоставляет возможности, а как их используют — в плюс или в минус — это уже зависит от нас.
— Но пока природа нам предоставляет одну мерзлоту. Какие же это возможности?
— Ну не только мерзлоту... В Байкале 25 процентов мировых запасов пресной воды, в российской тайге одна четвертая древесных ресурсов мира. Возможности есть. Беда ведь не в сырьевой экономике. Если принцип общего блага работает в государстве и доходы от сырьевой экономики справедливо распределяются в обществе, тогда все будет нормально.
— Но давайте окунемся в далекое оптимистичное прошлое. Рискну предположить, что студентов интересует... Атлантида.
— Дело в том, что до Атлантиды мы вообще не доходим. Знаете, какая география сейчас в вузе? Это 18 часов лекций, то есть девять встреч со студентами один раз в две недели. Что можно пройти? Это просто общеобразовательная дисциплина, попытка ликвидировать те пробелы, которые были в школьном курсе... Я очень много электронных книжек собрал на тему Атлантиды. Тут ведь тоже много спекуляций. Можно найти противоположные точки зрения, полностью взаимоисключающие. И человек уже не знает, на что ориентироваться и кому верить. Понятно, что анализируются тексты Платона, от которого вся эта история пошла в народ. Остров Санторини, по одной из версий, и был Атлантидой. Мне близка теософская точка зрения Елены Блаватской. Раса, которая сейчас живет на Земле, уходящая. Ей на смену идет новая. Это будут люди другого интеллектуального, психологического типа. А раса атлантов, предшествующая нам, была намного развитее в техническом и интеллектуальном отношении, но... Видимо, наступили на грабли, к которым и мы близки сегодня. Появился какой-то духовный изъян в обществе. Вместо того, чтобы ориентироваться на принцип общего блага, начали ориентироваться на что-то другое.
— Но вулканы не способны оценивать, кто на что ориентируется. Они просто взрываются время от времени...
— Понимаете, накапливается долг общества перед природой... Это не научная точка зрения, но некоторые авторы высказывают такую идею. Английский ученый Лавлок убежден, что Земля — это живой организм. А раз так, он не может не реагировать. На лекциях я, конечно, никогда не говорю об идеях, которые не приняты в научном мире. За те девять пар, которые есть, нам с Россией бы разобраться.
— А о геоглифе южноуральском вы что думаете?
— Это ближе к археологии. Я в детстве очень ею увлекался, ездил в экспедиции. Мегалитические памятники по всему миру обнаружены. Стоунхендж, рисунки в пустыне Наска можно видеть только с высоты птичьего полета... Южноуральский «лось» — это древняя культура эпохи неолита, я думаю.
— Это послание кому?
— Вы считаете, это послание?
— А что, просто так столько трудов было затрачено на то, что не может приносить никакой практической пользы на земле?
— Человек всегда живет некими символами и образами. Может быть, поколениям, которые за нами придут, тоже будут непонятны все эти наши селфизависимости и инстаграмы...
— Итак, мы поставили диагноз России и даже ответили на вопрос «кто виноват», а дальше...
— Дальше нужно выходить на конструктивный уровень, не просто констатировать факт, а подстраиваться, адаптировать экономику. Когда говоришь «халва-халва», во рту от этого слаще не становится. Если у нас самые большие транспортные издержки в экономике, ну кто мешает развивать высокоскоростные виды транспорта? В Японии, к примеру, поезда едут 350 км в час, но уже ведут речь о том, чтобы скорость увеличить до 500. А мы до города Аша, до которого меньше 400 километров, добираемся на поезде 8 часов. Проблема не в расстояниях и не в климате, а в том, как мы адаптируемся к этой среде, хотим к ней подстроиться и получить плюсы или по-прежнему сидим на печи и уповаем на щучье веление. Понятно, что это задача ни одного года, нужно десятилетия трудиться не покладая рук. Потому и хочется очень, чтобы география действительно превратилась в конструктивную науку именно в условиях рыночной экономики. И тогда мы сможем лучше адаптироваться к той географической среде, в которой существует экономика нашего государства, повысить эффективность и конкурентоспособность, принимать здравые управленческие решения.
Впрочем, если философствовать... Может быть, не так плохо, что в России непросто живется. Посмотрите на опыт других стран, которые уже достигли стадии богатства. К чему это привело? Жуткий потребительский марафон! Живут только для того, чтобы было лучше и больше. Но зачем? Идеалы-то какие? Надо же обозначить цель. А если цели нет, на любую науку можно молиться безуспешно.
Татьяна Строганова.
Фото автора.
Рисунок Юрия Прожоги.
mediazavod.ru
