Эндоскопическая хирургия в последнее время становится все более популярным методом оперативного вмешательства. Плюсы очевидны — операции проходят без больших разрезов, и пациент быстро возвращается к активной жизни.

Заведующий отделением малоинвазивной хирургии медицинского центра «Медеор», эндохирург Андрей Угай рассказал, при каких патологиях показана лапароскопия и в чем ее преимущества по сравнению с обычными полостными операциями.

— Эндохирургия — малотравматичный метод хирургического лечения, при котором не используются большие доступы. Смысл метода заключается в следующем. В брюшную полость пациента через разрез в один сантиметр вводится лапароскоп и далее под видеоконтролем хирургические инструменты, которыми и выполняется операция. В настоящее время лапароскопически можно выполнить операцию на органах брюшной полости любого объема. Между тем эндохирургия в Челябинской области — пока мало распространенное направление. Это связано в первую очередь с дороговизной аппаратуры. Хорошая лапароскопическая стойка со всем необходимым оборудованием до кризиса стоила порядка пяти миллионов рублей. Плюс дорогие инструменты, многие из которых одноразовые.

— Что вам доводилось оперировать через небольшие разрезы?

— Лапароскопия обычно проводится на органах брюшной полости под общим наркозом, поскольку нам нужно, чтобы брюшная стенка была расслаблена. Много операций доводилось делать на кишечнике, желудке. При грыжах брюшной стенки через небольшие разрезы сетчатыми имплантами протезируются дефекты брюшной стенки изнутри. Но самая распространенная операция — это, пожалуй, лапароскопическая холецистэктомия, которая производится при желчнокаменной болезни.

— Задача не удалить желчный пузырь, а извлечь из него камни?

— В настоящее время используется единственный способ лечения желчнокаменной болезни — это удаление желчного пузыря. Камни не извлекаются. Это не имеет никакого смысла, потому что в здоровом желчном пузыре они не образуются. Если это происходит, значит, есть серьезное нарушение процесса сокращения стенки. То есть пузырь не работает, как положено, а потому нет необходимости его сохранять.

— А если камень образовался много лет назад, но прекратил свой рост, нужно оперироваться?

— Если ничего не беспокоит, можно и не оперировать.

— То есть придется постоянно жить в ожидании экстренной операции?

— Холецистэктомия редко бывает экстренной. Если человек жил неделю с болью, пытался лечиться самостоятельно и думал, что все пройдет, как, бывает, объясняют пациенты, тогда — да. А если обращаются за специализированной помощью вовремя, мы госпитализируем, в течение дня проводим мероприятия для снятия приступа болевого синдрома и на следующий день оперируем. При холецистэктомии делается четыре прокола. Два из них сантиметровые, один — пять миллиметров и с правой стороны брюшной полости — еще один разрез сантиметра два с половиной. Через это отверстие извлекаем желчный пузырь и устанавливаем контрольный дренаж. Все! Спустя непродолжительное время люди уходят домой довольные и счастливые.

— Чем и в какой степени восполняется физиологическая функция желчного пузыря?

— Пузырь с камнями, как я уже сказал, малофункционален. Но это не наступает сиюминутно. Камни растут, и человек какое-то время живет в условиях плохо функционирующего или совсем не функционирующего желчного пузыря. Его задача — депо желчи для пищеварения. Когда человек принимает пищу, рефлекторно пузырь сокращается и выбрасывает порцию желчи. При желчнокаменной болезни этого не происходит, а если и происходит, то сокращение желчного пузыря после приема пищи зачастую провоцирует приступ колики. Функцию пузыря берет на себя желчевыводящая протоковая система. Поэтому после холецистэктомии желчное дерево немножко расширяется, увеличивается диаметр общего желчного протока и внутрипеченочных протоков. У них емкость довольно большая, сравнимая с объемом желчного пузыря. Таким образом, они накапливают и потом выбрасывают желчь. Так что каких-то серьезных изменений в организме после этой операции, которая в среднем длится 15 — 20 минут, не наступает. Операционная травма несравнима с той, что получает пациент при полостной операции, поскольку мы живот не разрезаем, а места проколов практически не болят. Если и есть какой-то дискомфорт, то очень незначительный. Уже вечером в день операции пациенты встают, ходят, пьют, делают все свои привычные дела. На Западе это вообще стационар одного дня, но там это связано с высокой стоимостью койко-дня.

— Какие еще патологии вам интересны, как практикующему хирургу?

— Часто доводилось оперировать лапароскопическим методом грыжи пищеводного отверстия диафрагмы. Очень распространенная патология, как оказалось. Это пациенты с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью. Их мучают изжога, боли в грудной клетке, которые зачастую путают со стенокардией. В диафрагме существует физиологическое отверстие, через которое пищевод проходит из грудной клетки в живот. В норме это отверстие соответствует диаметру пищевода. При серьезной физической нагрузке либо тяжелой работе, при подъеме тяжестей (со спортсменами, кстати, это часто случается), при избыточной массе тела, когда повышается внутрибрюшное давление, это отверстие расширяется и через него вверх выдавливаются часть пищевода, которая должна быть в животе, и желудок. Приходилось оперировать больных, у которых в грудной клетке находился весь желудок и часть двенадцатиперстной кишки. А у одной больной там же находилась и поперечно-оболочная кишка. Это еще одна операция, которая просто создана для лапароскопии. Потому что место довольно труднодоступное — далеко, глубоко и неудобно. Обычная операция трудоемкая и травматичная — делается очень большой разрез, раздвигаются ребра... Мучительная, одним словом, длится не менее трех часов. Поэтому показания для нее всегда были очень строгие. А сейчас при несильно выраженной грыже операция длится в пределах часа. Ну и операционная травма, конечно, тоже несравнима.

Еще распространенная патология — доброкачественные объемные образования желудка. Зачастую бывает, что у пациента выявляются полипы, которые после эндоскопического удаления рецидивируют. Их опять пытаются убирать, они вырастают вновь... При этом риск возникновения онкологического заболевания достаточно высок. Или при обследовании выявляется образование желудка, которое расположено под слизистой оболочкой, и эндоскопически удалить его невозможно. И тогда уже эти образования удаляются лапароскопически. Иссекается поврежденная часть стенки желудка и... пациент идет домой.

Перспективной темой для эндохирургии является хирургическое лечение морбидного ожирения. Выраженная избыточная масса тела, как правило, осложняется заболеваниями сердца, гипертонической болезнью, сахарным диабетом второго типа. Операции преследуют цель помочь человеку избавиться от лишнего веса. Это реконструктивно-пластические операции на желудке и кишечнике. В довольно значительном проценте случаев снижение массы тела влечет за собой избавление от сахарного диабета второго типа.

Вообще эндохирургия — это большое благо в первую очередь для пациента. Практически все операции обходятся без реанимационного пособия. Больной сразу же возвращается на койку в палату, практически все активизируются в этот же день. Несмотря на сложность операции, в стационаре больной проводит не более пяти-шести дней.

— Каковы перспективы этой области медицины?

— Как говорят оптимистично настроенные корифеи медицины, уже в ближайшем будущем вся абдоминальная хирургия будет малого доступа. Полостные операции уйдут в прошлое.

— Это «ближайшее будущее» — лет сто?.

— Хочется верить, меньше. Поэтому так важно работать над тем, чтобы отделения эндохирургии появлялись во всех больницах города и области, большое внимание уделять обучению персонала.

— Не могу не спросить о вашем веселом кавээновском прошлом... Эта школа жизни помогает вам на медицинском поприще?

— Было интересно, было здорово! Я стал актером самой первой команды КВН мединститута, начинал вместе с Димой Табарчуком, ныне известным телепродюсером. Несколько лет молодости было отдано играм в клубе веселых и находчивых. Помогает ли это в работе?.. Хирурги, как правило, циничны и насмешливы вне зависимости от того, было ли кавээновское прошлое. Но я вам скажу — именно к таким врачам и нужно обращаться за помощью. Они заряжают людей оптимизмом. Я, например, когда захожу в палату, всегда поднимаю пациентам настроение. Даже формой приветствия. Лежат четыре бабушки — говорю «Здравствуйте, девушки!» И всем весело! Конечно, немаловажно, как ты прооперируешь, но атмосфера в палате играет очень большую роль. Врач должен вселять уверенность в завтрашнем дне. Надо, чтобы пациенты боролись за свое здоровье с настроением.

Тогда все у них будет хорошо.

Татьяна Строганова.
mediazavod.ru